Политолог: Главный секрет Зеленского 

Ищенко Ростислав 

Путём Гая Юлия и Бориса Абрамовича 

Регулярно слышу от людей опытных и не очень, что Зеленский, мол, слишком непрофессионален в политике, чтобы разрабатывать сложные комбинации. Он, мол, либо по американским (английским, любым другим) указаниям работает, либо «под кокаином» решения принимает.

Только оба эти утверждения не объясняют, во-первых, почему Зеленский довольно часто, открыто и по-хамски противоречит своим западным партнёрам, во-вторых, как ему удаётся удержаться у власти в условиях катастрофических поражений, потери поддержки народа и массы желающих украинских политиков, сменить его на посту президента хотя бы на пару часов? 

Дело в том, что люди выстраивают свои отношения с внешним миром (любые: семейные, общественные, профессиональные, административные) по двум основным схемам.

Первая – схема Гая Юлия Цезаря и Бориса Абрамовича Березовского. Это напор и давление, отказ от обороны, вечное наступление любой ценой – путь от победы к победе, чтобы ни у кого и мысль не могла зародиться, что этот человек может проиграть. Все должны настолько привыкнуть к его непобедимости, что любое столкновение он на 90% выигрывает до его начала.

По-русски такой подход характеризуется пословицей «Наглость – второе счастье». Популярность его адептов объясняется тем, что они позиционируются в общественном мнении, как «сильные личности». Среди них встречаются талантливые политики, ограничивающие свои амбиции расчётом. Но большинство начинает и заканчивает голыми амбициями. Многие гибнут на ранних этапах (тот же Цезарь мог быть убит ещё в ранней молодости: Суллой, а затем пиратами – ему просто повезло дожить до Рубикона, а другие не дожили). Зато те, кому повезло, на века становятся властителями дум и дурным примером для подражания пубертатным подросткам.

Сторонниками этой схемы в украинской политике были Юлия Тимошенко (интуитивно) и бывший босс Зеленского Игорь Коломойский (осознанно). Этой схемы придерживались в своей военно-политической деятельности Наполеон и Гитлер.
По своей эффективности данная схема (если адепт не гибнет в самом начале большого пути) напоминает известную «шагреневую кожу» Бальзака. Длинная полоса блестящих побед и затем практически моментальная катастрофа. Стандартно – падение тем страшнее и бесповоротнее, чем выше успел взлететь человек.

Как видите, сторонники такой схемы — люди отнюдь не бестолковые. Поначалу риск, на который они идут бывает просчитан. Но с течением времени, расчёт уступает место привычке рисковать – наступать любой ценой. Цезарь даже отступление от Герговии превратил в наступление на Алезию. В конце концов человек начинает бесповоротно верить в своё «солнце Аустерлица», вот тут-то его и поджидает Ватерлоо.

Тимошенко в 2010 году попыталась организовать несанкционированный США майдан – села в тюрьму и, хоть в 2014 году новые победители нового майдана её выпустили, с тех пор она в политике на третьих ролях и выше её уже никогда не пустят. Коломойский, пытаясь одновременно бороться со всеми (и с Россией, и с США, и с конкурентами на Украине) сел в тюрьму и потерял как политическое, так и финансово-экономическое влияние. Если ему очень повезёт, он может закончить жизнь небогатым рантье, где-нибудь в Швейцарии, но более вероятно, что весь остаток жизни он будет скитаться по тюрьмам, в чьей бы юрисдикции не оказался.

Борис Абрамович Березовский долго боролся, даже будучи выдавленным из России, в конце концов сломался, понял, что победы не будет, попытался примириться с властью и вернуться на родину, поэтому внезапно и «повесился» на полотенце в собственной ванной, находясь под надёжной охраной тех же спецслужб, которые обеспечивают охрану Зеленского. 

Судьба Наполеона и Гитлера всем известна. Цезарь же, достигнув, казалось бы, всего о чём мечтал, был убит заговорщиками, ведущие роли среди которых играли его друзья (по крайней мере, он думал, что они друзья). И никто его не защитил и несколько лет всё его дело висело на волоске.

Спас же дело Цезаря Октавиан Август, действовавший в рамках второй схемы. Вторая схема предполагает максимальную осторожность, тактические отступления, компромиссы, постоянный поиск союзников и партнёров. Октавиан не был столь знатен, как Цезарь, любивший подчеркнуть, что ведёт свой род от античной богини Венеры. Не был он и талантливым полководцем – его армии и флоты водил в бой Марк Випсаний Агриппа – друг и соратник основателя принципата – первого императора Рима. Он не был блестящим литератором и оратором (даже для беседы с женой писал конспект, чтобы не потерять нить рассуждений). Он не умел по-цезариански одним махом разрешать сложнейшие политические противоречия.

Если попытаться охарактеризовать Октавиана, то правильнее всего было бы назвать его первым бюрократом человечества. Он был скучен, осторожен, и занимался тем, что следил за бесперебойным вращением шестрёнок государственного аппарата, который он не ломал опережающими события и время реформами, но мягко адаптировал к новой реальности, постепенно и осторожно придавая новые функции старым организационным структурам.

Победы на фронтах ковали его командующие. Он же обеспечивал их кораблями, легионами, своевременным пополнением, оружием, продовольствием и всем прочим, необходимым для войны, вплоть до создания идеальной международной обстановки. И все его командующие, кроме самоуверенно отправившегося в ловушку Публия Квинтилия Вара (тоже уверовавшего с своё «солнце Аустерлица») побеждали.

Этот император-интендант, практически не бывавший на фронте после Акциума (где он, впрочем, не командовал), а единственную «победу» (на заре своей политической деятельности, когда ему ещё надо было всем доказывать своё право на участие во власти и водить легионы в бой лично) одержавший за счёт «братания» армий (своей и вражеской), каковое он смог использовать к своей выгоде (некоторые полагают, что сам и инициировал), присоединил к империи большее количество более важных территорий, чем кто-либо до или после него. Причём присоединил надёжно, не так, как Траян Месопотамию, отвалившуюся сразу же после его смерти.

Блестящим примером государственного и общественного деятеля отечественной истории, действовавшего в рамках второй схемы был Михаил Илларионович Кутузов, не любивший рисковать сражениями, в которых переменчивая фортуна могла внезапно повернуться совсем не той частью тела, которой хотелось, а предпочитавший изводить противника манёврами, которых был величайший мастер и уничтожать «Великие армии» без боя. Он и в политике, вместо безоглядного рыцарственного «освобождения Европы», предлагал Александру манёвр, более чем соответствующий известному принципу: «нет вечных друзей, есть вечные интересы».

Только в нынешнем веке российская дипломатия начала действовать по кутузовским принципам, и то, как-то стыдливо, постоянно оправдываясь за то, что мы свои интересы ставим выше «помощи слабым и угнетённым», которых вокруг России вечно пасётся вагон и маленькая тележка.

В каком-то смысле предшественницей и учителем Кутузова была «философ на троне» Екатерина Великая, но она, при всём блеске её политических комбинаций, следовала за событиями и (будучи по факту дважды – у мужа и у сына – узурпатором престола) вынуждена была считаться с позицией придворных групп влияния. 

Кутузов же был первым (после Октавиана) политиком, придерживавшемся компромиссно-манёвренной схемы, который возвысил её до уровня управления событиями, фактически выработал незаписанную (к сожалению) теорию стратегического геополитического манёвра, как средства не только побеждать, но и удерживать плоды победы в изменчивом мире глобальной политики.

Путин, начинавший, как Екатерина – вынужденный маневрировать среди многочисленных групп влияния ради удержания и консолидации власти, к концу своего второго срока вышел на уровень кутузовской геополитической стратегии – управления событиями, при помощи рассчитанного долговременного манёвра. Он тоже не водит в бой легионы лично (не Бонапарт), но своих полководцев он обеспечивает и мощным тылом и адекватной международной обстановкой (не заставляя их воевать на двух-трёх-четырёх фронтах одновременно). Более того, он даже помогает им исправлять их собственные ошибки (когда они, как Квинтилий Вар, ошалев от собственной важности, добровольно заходят в ловушку). Понимая, что «за битого, двух небитых дают», ибо опыт – великое дело, он никогда не спешит менять человека, пока не убедится, что он больше не соответствует требованиям занимаемой должности (сам ли человек изменился или требования выросли).

утина, как Лазаря Карно, создавшего практически с нуля армию республиканской Франции после Великой французской революции, можно назвать «организатором победы». Только надо учитывать, что у него деятельность военная – лишь малая и не самая важная часть всей его гигантской политической работы.

Зеленский же действует по тому же принципу, по которому действовал Цезарь, по которому действовал Березовский, которому научил Зеленского Коломойский, по которому действуют все украинские политики и большая часть их коллег в мире. Никогда не уступать, всегда стоять на своём и надеяться на то, что противник устанет тебя побеждать, прежде, чем до конца победит.

Надо сказать, что среди сторонников «бури и натиска» соотношение толковых и бестолковых, примерно такое же, как среди сторонников осторожности и манёвра. Талантливый политик может побеждать в любом формате (Бонапарт не уступал Кутузову на поле боя, а как государственный деятель Михаил Илларионович, в отличие от автора кодекса Наполеона, практически не успел себя проявить в полной мере).

Но «буря и натиск», если не получается блицкриг, а он редко проходит в реальной жизни – гораздо более ресурсоёмкий метод. Для того, чтобы давить любой ценой, надеясь, что противник сломается, надо иметь не только прочную нервную систему, но и достаточное количество ресурса, обеспечивающего давление. Во многом сегодняшний проигрыш Зеленского, как и проигрыш любого политика, обусловлен не избранным методом, а неправильным расчётом ресурсов: своих, своих союзников, и противника.

Зеленский недооценил Россию, переоценил возможности Запада и саму важность для него украинской площадки в долговременном плане, а также мобилизационный потенциал Украины (напомню, что в 2022 году Зеленский уверенно заявлял, что мобилизационный резерв Украины составляет не менее пяти миллионов человек). На деле же мобилизационный ресурс практически пересох, после призыва полутора миллионов. Окажись под рукой у Зеленского ещё три с половиной миллиона потенциальных призывников, работай конвейер ТЦК без перебоев на полную мощность, он мог бы придерживаться своей стратегии ещё пару лет.

Именно умение проводить точный расчёт ресурсов и в соответствии с ним выбирать стратегию, отличает толкового военно-политического деятеля, от бестолкового. Талантливый стратег ещё и заранее представляет себе как будет меняться соотношение сил в динамике, а гениальный выстраивает свою стратегию таким образом, чтобы ещё и повлиять на эти изменения, их вектор и скорость) нужным образом.

Продолжая сравнение с Римом, Зеленского в частности и украинских политиков в целом можно сравнить с центурионами, обеспечивавшими устойчивость легиона. Звёзд с неба они не хватали, были не бог весть какими не то, что стратегами, но даже тактиками. Они просто знали, что надо стоять и не бежать и умели заставить стоять своих легионеров. Большая часть побед Рима одержана именно за счёт того, что армия оказывалась устойчивее, чем противник. Но любая тактическая неожиданность, любой отход от традиционной схемы, приводили легионы к катастрофе (Тразименское озеро, Канны, Фарсал, Тевтобургский лес).

Зеленский сделал ставку на устойчивость. Он решил, что Россия не сможет убить столько украинцев, сколько он выставит в поле. Россия смогла, а вот он не смог выставить даже половины от предполагавшихся.

Вся его стратегия построена на амбициях и упрямстве. Эти черты его характера были известны задолго до того, как он стал президентом. Здесь нет сложного расчёта. Наоборот, здесь есть изначально ошибочный расчёт. Политик, работающий в рамках компромиссно-манёвренной схемы постарался бы отступить, пожертвовать частью, чтобы вывести из-под удара целое и, собравшись с силами, начать всё сначала. Зеленский же не умеет маневрировать, он умеет только давить. Воюй он с Молдавией или даже с Донбассом, он бы при помощи этой стратегии победил (за счёт огромного превосходства в ресурсе). Но победить при помощи давления Россию Украина не в состоянии, а давление Запада оказалось неэффективным.

Все нынешние заявления, действия и планы Зеленского обусловлены тем, что кроме как упереться и стоять он ничего не умеет. Ресурс стояния исчерпался и его необходимо срочно пополнить – вот он и пытается выдавить ресурс из тех, кто, с его точки зрения, не только им обладает, но и должен быть заинтересован в сохранении Украины – из Запада. Больше ему взять ресурс негде.

Вот и вся «хитрость». Только это не хитрость, а отчаянье. У Рафаэля де Валентена есть всё, что он пожелает, но шагреневая кожа сжалась до махонького кусочка – исполнение любого очередного желания влечёт за собой смерть – небытие. Переиграть ситуацию уже невозможно, остаётся тщетная попытка «остановить мгновение».