Демонстративные акты прощения: Надо трижды подумать, прежде чем прощать релокантов

Шерзад Тимур  - журналист

Можно спорить о том, кто виноват в том, что сотни тысяч, а то и миллионы молодых шарлотов в принципе были воспитаны с таким мировоззрением. Но намного важнее другое – все это мировоззрение шарлоты продолжат в себе нести.

Есть такое мнение, что Россия может выиграть, простив ту часть релокантов, которая хочет сюда вернуться. Но это действие может иметь другой эффект – не тот, который задумывался.

Релоканты бывают разные, и грести всех одной гребенкой не стоит. Кто-то был вынужден уехать по работе, когда фирма фиктивно ушла из России, чтобы не попасть под санкции. Это оправданно – главное, что в страну продолжают идти деньги (или хотя бы их часть), они поддерживают экономику. А люди при этом хорошо относятся к стране.

Другие испугались перспективы участия в боевых действиях. Готовность бросить все и, роняя разнообразные субстанции, ломануться в Верхний Ларс, никого не красит. Но идейными врагами те, кто руководствовались только этим соображением, как правило, не являются – это просто перепуганные обыватели.

А есть те, кто претендуют на прощение, не будучи ни одними, ни другими. Это те, кто открыто выступил против России, но при этом не смогли устроиться на чужбине и решили попробовать вернуться обратно.

В качестве примера того, кого можно было бы простить, часто приводится юный певец Шарлот, который какими только эпитетами не обложил переживающее сложные времена Отечество и покинул его, не забыв на камеру сжечь российский паспорт. Но на чужбине у артиста закончились деньги, и он вернулся на родину, считая, что она его возьмет и простит.

Реальность оказалась другой – на Шарлота завели ряд уголовных дел и добавили в перечень террористов и экстремистов. Певец неоднократно заявлял о своем раскаянии, но видимых эффектов это не возымело.

«Приласкали» артиста за дело. И то, что все его высказывания были сделаны во время своеобразного политического шока, когда жизнь Шарлота (да и всей страны) кардинально менялась за короткое время – это отягчающее, а не смягчающее обстоятельство. Потому что именно то, что делается во время шока, и показывает истинную природу человека.  Это первая, автоматическая реакция на происходящее.

Для шокированного Шарлота Россия, которая поперла против западного мира, автоматически неправа, а Запад всегда прав. Потому что он уже сформировался в условиях современного извода глобализации – той сущности, против которой мы, как страна, сегодня и воюем.

Можно спорить о том, кто виноват в том, что сотни тысяч, а то и миллионы молодых шарлотов в принципе были воспитаны в такой системе и с таким мировоззрением. Но намного важнее другое – все это мировоззрение шарлоты продолжат в себе нести. Сейчас они изображают раскаяние, потому что боятся наказания – но стоит только расслабиться, как они продолжат нести в массы то, от чего открещиваются ради выгоды. То есть фактически наносить удары по психике народа и его единству. Просто станут делать это тоньше, между строк – так, чтобы формально, с точки зрения действующего законодательства, к ним нельзя было подкопаться.

     Шарлот, мягко говоря, не очень умный юноша. Но демонстративные акты прощения простаков вроде него могут ободрить тех, кто намного хитрее.

Ведь за каждым наказанным за преступления против армии и народа может стоять десяток-другой его более хитрых и осторожных друзей и знакомых, которые «не отсвечивают» в публичной сфере. Кто-то уехал из страны и сидит тихо. А кто-то остался тут, но не потому, что душой с Россией, а по каким-то материальным причинам. И тоже часто не подает голос. Эти незримые, но реальные неформальные сообщества объединяет одна магистральная мысль – в феврале 2022 года Россия свернула куда-то не туда.

Кто-то из этих людей просто вздыхает, кто-то судачит на кухне, кто-то идет к психотерапевту прорабатывать травмы и выписывать себе «фарму». А кто-то агитирует, стремясь внести в общество разлад и смятение. Некоторые и вовсе занимаются терактами, взаимодействуя с украинскими спецслужбами, как террористка Трепова, которая в Петербурге убила русского писателя и ополченца Владлена Татарского.

Важна не степень участия, а убежденность в том, что все должно быть «не так». В таких условиях каждый член этих сообществ – потенциальный активист, и уровень, с которым он завтра может погрузиться в их общее дело, непредсказуем, возможно, не только для внешнего зрителя, но и для него самого. Как в фильме «Матрица» – любой прохожий может превратиться в агента Смита.

Все эти тусовочки до СВО чувствовали себя достаточно уверенно. Их участники сходились между собой, что рано или поздно эволюционным путем они изменят Россию, сделав из нее леволиберальный «рай» вроде Канады или Испании. Ярко выраженная антиконсервативная направленность этих людей дополнялась уверенностью, что то, чего они хотят, просто неизбежно. И все, что им не нравится, отомрет само собой – надо просто жить и распространять соответствующие догмы. И они, воодушевленные этой мыслью, жили и распространяли.

Теперь волей истории многие из этих людей оказались за пределами России, их влияние сильно уменьшилось. Повторение культурной революции 1968 года если не отменяется, то, по крайней мере, надолго откладывается. Противник фрустрирован.

И вот мы начнем «прощать» релокантов, создавать им условия, зазывать обратно.это будет воспринято не как акт гуманизма или шаг навстречу, а как проявление слабости, ведь искренняя вера в свою историческую правоту у них никуда не делась. А верят они в то, что Россия грубо и неоправданно поперла не просто против современности, а против прогресса, против завтрашнего дня, против мира, в котором они будут жить «нормально», «свободно», без оглядки на мнение «мракобесов» – то есть нас с вами.

Итак, надо просто воспользоваться уже сложившимися обстоятельствами и не мешать идейной эмиграции разлагаться за рубежом вплоть до полной потери идентичности и утраты этих самых идей. А тех, кто уехал вроде бы не по идейным соображениям, фильтровать при попытках возвращения на предмет нарушения законодательства. Благо в самом факте фильтрации нет ничего удивительного или необычного – этим активно занимался, например, Советский Союз на завершающем этапе Великой Отечественной войны. И именно благодаря этим мероприятиям удалось выявить и покарать множество нацистских приспешников.