Американский Логос уничтожен: Америки больше нет. Почему злокачественная финансовая глобализация банкстеров набирает обороты.

Фурсов Андрей 

Позиция Трампа оказалась созвучной интересам и страхам среднего слоя, который существенно ухудшил свое положение по сравнению с 1960 - 1970-ми годами. За него голосовала Америка белых, промышленности, работяг, среднего слоя и глубинки. То есть все те, которые не просто не получили ничего за последнюю четверть века, но чье положение (снижение доходов, налоги, рост безработицы) ухудшилось: речь идет об американских жертвах глобализации, волны «прогресса» которой должны были сомкнуться над ними. 

«Узкая (narrow) элита», «пустая элита» — так критически настроенные американские аналитики именуют новый верхний класс (new upper class), который начал формироваться в 1970–1980-е годы и совершил социальный рывок за два последних десятилетия ХХ в. Именно эти годы стали временем крупнейшего создания богатства Ричистана (Richistan; от rich — англ.: богатый) за счёт — обращаю на это особое внимание — классового перераспределения и финансиализации капитала.

Э. Саес и Т. Пикети (один из крупнейших специалистов по проблеме мирового неравенства, автор фундаментальной работы «Капитал в XXI веке») очень чётко зафиксировали классовую основу, классовые истоки феноменального роста доходов верхов в конце ХХ в.: «…рост удельного веса наиболее высоких доходов обязан не возвращению эпохи высоких доходов от капитала, а беспрецедентному увеличению размера наиболее высокой оплаты труда — в первую очередь компенсаций высшего исполнительного персонала — начиная с 1970-х и пережившему дополнительное ускорение в 1990-х».

Какова в Америке численность НВК (новокго верхнего класса)? Цифры разнятся — обычное дело, когда речь идёт о статистике, которая порой носит неточный, а импрессионистский характер. Оценки численности НВК (он же — гипер/нео/буржуазия) в Америке разнятся. Социологи говорят о группе с годовым доходом 517 тыс. долл. и более на семью из трёх человек и определяют её численность в 2,4–2,5 млн человек. В США это чуть меньше 1% населения.

В то же время 2,4–2,5 млн человек — это только американская, пусть и самая большая часть НВК. А ведь есть Евросоюз, Япония, Китай, Индия, Бразилия, Россия и другие страны. Думаю, общую численность НВК можно скромно оценить в 7–10 млн человек, нажившихся на глобализации и вышедших благодаря ей в политико-экономические «дамки». Говоря об американском сегменте, Ч. Марри подчёркивает, что именно из этих 2,4–2,5 млн человек рекрутируется нынешняя правящая элита, которая таким образом, перешла в режим самопроизводства, блокируя социальные лифты или, как минимум, резко ограничивая их функционирование. Это качественно отличает её от правящей элиты 1950–1960-х годов. 

Когда-то кабинет Эйзенхауэра называли «девять миллионеров и один водопроводчик», однако только два его члена вышли из богатых семей; остальные были сыновьями фермера, банковского служащего, учителя, провинциального юриста из Техаса и т.п. Администрацию Дж. Кеннеди называли «Гарвард на Потомаке», однако и здесь только двое: Р. Кеннеди и Д. Диллон, — были из семей представителей истеблишмента; остальные были сыновьями мелких фермеров, продавца, фабричного рабочего-иммигранта и т.п. В этом плане кабинеты Эйзенхауэра и Кеннеди (1953–1963 гг.) резко контрастируют с кабинетами Буша-младшего и Обамы (2001–2017 гг.). У Эйзенхауэра и Кеннеди 46% членов кабинета были выходцами либо из нижней части «среднего класса», либо из рабочего класса, тогда как у Буша-младшего и Обамы — 27%. У двух первых 32% членов кабинета вышли из верхней части «среднего класса», у двух вторых — 54%.

То, что ныне именуется «узкой элитой» (т.е. небольшой слой на самом верху социально-политической пирамиды), существовало и в 1960-е годы. Однако это, как подчёркивают американские социологи, не была группа, в которой все имели одно и то же происхождение, одни и те же вкусы, бытовые привычки, учились в школах для элиты и т.п. Нынешний НВК совершенно иной. Одна из главных его черт — растущая сегрегация от американского общества, растущее незнание и непонимание страны, в которой они живут. Все они получили образование в элитарных школах и практически ничего не знают о том, как живут не только работяги, но и «средний класс» США, да и не хотят знать. 

"Либералы из высших слоёв среднего класса подвергают себя строжайшему режиму физических упражнений и диетических предписаний, выработанных с тем, чтобы получить отсрочку у смерти — чтобы поддержать себя в состоянии непреходящей юношественности, вечно привлекательными и пригодными к новым брачным союзам. Они находят трудным понять, почему их одержимость здоровьём и повышенным внутренним настроем не внушают всеобщего энтузиазма.
Они выступили в крестовый поход за санацию американского общества: за создание «некурящей окружающей среды», за цензуру всего — от noрнoгрaфии до «бранной речи», и в то же время, несоответственным образом, за расширение границ личного выбора в вещах, где большинство людей нуждаются в основательных нравственных ориентирах. Столкнувшись с неприятием этих начинаний, они выказывают ту ядовитую ненависть, которая легко выступает из-под улыбающейся личины доброжелательности представителей высших слоёв среднего класса." Кристофер Лэш.
Полвека назад такого почти не было. Тогда богатство означало просто наличие большого количества денег, обеспечивавшего более высокий, но не качественно иной стандарт жизни, чем у основной массы населения. Всё это лишний раз подтверждает правоту для своего времени Хемингуэя, заметившему Фицджеральду, что богатые отличаются от обычных людей тем, что у них просто больше денег. Нынешнее отличие богатых людей в Америке от обычных этим далеко не исчерпывается, оно выражается в принципиально иной культуре, ином быте, иных ценностях, ином стиле жизни. В 1963 г. медиана семейного дохода управленцев (менеджеров) в той или иной сфере составляла 62 000 долл. (в долларах 2010 г., которые в 7,2 раза дешевле долларов 1963 г.). Тогда только 8% американских семей имели доход 100 тыс. долл. и более и только 1% — более 200 тыс. долл. и более. 

Большие особняки подавляющее число американцев видело только в кино. Лишь в самых богатых пригородах Нью-Йорка, Чикаго и Лос-Анджелеса можно было встретить действительно особняки, площадь которых составляла 1,5–2 тыс. кв. м. При этом никаких мраморных бассейнов, теннисных кортов и тем более вертолётных площадок не было. По цене эти дома не были астрономически дороже домов «мидлов». Средняя цена среднего дома в Америке на 21 ноября 1963 г. составляла 129 тыс. долл., тогда как дом в шикарном пригороде стоил от 272 тыс. долл. до (крайне редко) 567 тыс. долл., т.е. разница в 2–3,5 раза, сегодня это десятки раз.

Как подчёркивают американские специалисты по структурам повседневности, разница заключалась также в том, что в доме представителя «верхнесреднего класса» (upper middle class) могло быть два этажа, четыре спальни и две ванные комнаты, а у обычного «среднеклассника» — соответственно один, две и одна. То же с машинами — и в этом поразительный контраст с сегодняшним днём. Символом статуса и богатства в начале 1960-х была самая дорогая модель «Кадиллака» «Эльдорадо Биарритц» ценой 47 тыс. долл. Сегодня таким символом является вовсе не автомобиль, а личный реактивный самолёт Learjet 23-й модели многомиллионной стоимости. 

В 1963 г. было несколько сотен личных самолётов, но все они были винтовыми. Наконец, в 1963 г., в отличие от 2010 г., в Америке хорошо работали «социальные лифты», т.е. постаравшись, можно было реализовать американскую мечту. Сегодня это почти невозможно, неслучайно вышедший несколько лет назад бестселлер известного американского журналиста Хедрика Смита (автор бестселлеров «Русские», «Новые русские», «Игра во власть» и др.) называется «Кто украл американскую мечту».

Миллионеров в США в начале 1960-х годов было не более 80 тыс. — 0,2% американских семей, микроскопическая цифра. Как правило, это были представители «старых денег», т.е. аристократия американского образца. Но даже они, как подчёркивают специалисты, не формировали культуры, противостоящей «остальной» Америке. Различия, как правило, носили количественный, а не качественный характер, а исключения лишь подтверждали правило. Как пишет Ч. Марри, «старые богатые» имели отличный от населения стиль культуры, но не отличное от него содержание культуры. 

Протестантский истеблишмент США, который хорошо описали Ч. Райт Миллс («Властвующая элита», 1956) и Дигби Балтцелл («Протестантский истеблишмент», 1964; здесь был впервые употреблён термин WASP), был, конечно же, замкнутой группой, почти кастой, но содержание их культуры, повторю, принципиально не отличалось от среднего американца. В местных клубах каждого процветающего города Америки, пишет Д. Брукс, «отцы города собирались, чтобы обменяться неполиткорректными (с сегодняшней точки зрения, тогда и понятия такого не было. — А.Ф.) анекдотами и отобедать каре ягнёнка с консервированным сметанным соусом из спаржи, грибов или порея (тогда люди не заботились о содержании холестерина, поскольку заболеть и умереть ещё не считалось зазорным).

Эстетическое чувство этой элиты оставляло желать лучшего […] и беседы их, судя по всему, не отличались ни остроумием, ни глубокомыслием […] То была эпоха, когда пьянство ещё было приемлемо в обществе, а игра в поло и охота на лис не казались пережитком прошлого». Разумеется, в пред- и послевоенной американской элите были такие люди, как братья Даллес, Гувер и другие, однако то был штучный товар.

WASP-истеблишмент очень жёстко охранял свои этнические границы — никаких ирландцев, итальянцев или евреев. «Еврейские и протестантские мальчики из состоятельных семей, — пишет Д. Брукс, — проведя за совместными играми всё детство, в 17 лет были вынуждены расстаться, став частью еврейского и нееврейского обществ, существовавших на разных орбитах со своими сезонами для дебютанток, танцевальными школами и общепринятым протоколом. 

Протестантский бизнесмен мог плодотворно работать бок о бок с еврейским коллегой, но он и думать не мог о том, чтобы порекомендовать его в свой клуб», а то и просто пригласить в гости. Не жаловали в субкультуре WASP, как и в американской массовой культуре интеллектуалов. Всё стало меняться в 1960-е годы — Кеннеди начал вводить интеллектуалов в Белый дом: спутник и Гагарин показали американской элите, что образование и наука — мощнейшее оружие.

Если технические достижения СССР 1950–1960-х стали одним из толчков интеллектуализации американского истеблишмента, то финансиализация капитала в 1970-е стала фактором стирания граней между протестантским и еврейским сегментами господствующего класса США, активизации еврейских общин и продвижение темы холокоста на международном уровне.

"Мы стоим на пороге конца Америки. Почему? Потому что на грани уничтожения сам американский Логос. Трамп и его избиратели - это прагматистская Америка. Но вот глобалистские либеральные элиты, которые ей правят, и которые по сути являются носителями иного -- эмигрантского - чаще всего европейского Логоса, сегодня навязывают американцам иные стандарты. Если для прагматиков каждый может быть кем захочет, то для либералов можно быть только либералами, причем желательно левыми - "культурными марксистами", феминистами и анархистами. Это тоталитарное навязывание того, чем субъект должен быть, а чем нет, вообще не американская черта. Отсюда и ненависть к Трампу: он последний носитель коренного американского Логоса. Прагматистский Логос на грани уничтожения. Но... не будет его, не будет и Америки." Александр Дугин.

Андрей Фурсов.
Всадники глобального апокалипсиса. Как возникла самая испорченная и хищная элита в истории: www.stroyip.ru/news/news/news-34599.html