Социолог: Правду не скроешь. Как сталинская система спасла Россию.

Фурсов Андрей 

Нужно понимать, что 1930-е годы, которые ошибочно сводят к так называемым «сталинским репрессиям», были очень сложным периодом. С одной стороны, это было последнее десятилетие русской смуты, начавшейся в 1860-е годы, с другой – это был финал революционного процесса, начавшегося в 1917 г., своеобразной «холодной гражданской вoйнoй». Генезис, молодость любой социальной системы всегда жестоки и агрессивны. В то же время это период колоссальных социальных возможностей, перспектив для огромной массы населения. Сталинская индустриализация стала для подавляющего числа советских людей мостом в будущее. Да, это был жёсткое и жестокое время, но страх не был его доминантой, как в этом пытаются нас уверить антисталинисты и антисоветчики. 

Мой отец, которому в 1937 г. было 25 лет и который в это время учился в Академии им. Жуковского, на мой вопрос о страхе в 1930-е годы ответил: «Слушай музыку 1930-х. В условиях страха такая музыка не рождается». 1930-е годы – это прежде всего социальный энтузиазм, взрыв советского патриотизма и устремлённость в будущее. И, конечно же, острая социальная борьба за это будущее на всех уровнях. Антисоветчики, включая призывавшего жить не по лжи, но почти постоянно лгущего Солженицына, резко завышают цифры рeпрeccированных, говоря о десятках (с такой бездоказательностью – почему не о сотнях?) миллионов рeпрeccированных.

Это – не говоря о том, что многие рeпрeccированные, в том числе так называемые «старые большевики» вовсе не были безвинными жертвами. Это Бухарин, Зиновьев и Тухачевский с руками по локоть в крoви – безвинные жертвы? Я уже не говорю о тех, кто сидел в ГУЛАГе не по политическим статьям, а их было большинство. Что касается ситуации «расстрельного эгалитаризма», т.е. ситуации когда к стенке могли поставить и простого работягу, и наркома, это и было подлинное бесклассовое равенство «народного социализма» при Сталине, сменившееся на неравенство столоначальников и всех остальных в «номенклатурном социализме» Хрущёва – Брежнева. 

Если брать конкретно 1937-й год, то уже появилось достаточно много исследований у нас, которые вскрывают механизм этих рeпрeccий. А механизм этот был таков. Дело в том, что Сталин пытался вместе со своей командой разработать действительно демократическую конституцию в 1936 году. Например, предполагалось, что при выборах на различные должности должно было быть обязательно два или три претендента. Однако, старая гвардия, оставшаяся от Гражданской, выступила резко против этого. Они ему прямо сказали, что "народ выберет контру" – помещиков, попов, бывших белогвардейцев. И именно региональные бароны начали проводить тeррoр, потребовали проведения жестких репрессивных мер. В этой ситуации Сталин не мог переиграть своих коллег по Политбюро. Единственное, что он мог сделать – ответить тeррoрoм по верхам. И если говорить о "сталинском тeррoре", то это не массовый тeррoр, который развернули в 1937 году люди типа Эйхе и Хрущева, а это ответный тeррoр, который был направлен против верхушки.

Сталинская система решила, как минимум, три важнейшие задачи, которые стояли перед Россией и русскими как державообразующим народом в ХХ в. Во-первых, за короткий срок – менее, чем за 10 лет в 1930-е годы – историческая Россия в виде СССР добилась военно-промышленной автаркии от капиталистического мира. А это значит, что была отстроена не только альтернативная капитализму система (системный антикапитализм), но и альтернативный западному буржуазному Модерну русский небуржуазный Модерн в его советской, социалистической форме. Во-вторых, организационно, идейно-воспитательно и экономически обеспечила победу в Великой Отечественной, т.е. физическое и метафизическое существование русской популяции в истории. В-третьих, восстановление в течение десяти лет (до середины 1950-х годов) экономического потенциала страны – фундамента «советского экономического чуда 1950-х» и военно-технической защиты этого «чуда». Особо отмечу первый момент.

Уже в середине 1930-х годов начинается поворот от интернационал-социализма к русским традициям как исключительно важной части фундамента СССР. Де-факто этот процесс начался во второй половине 1920-х годов заменой курса на мировую революцию курсом «строительства социализма в одной, отдельно взятой стране» (1925–1926 гг.), подавлением троцкистского путча 7 ноября 1929 г. и отменой в 1929 г. НЭПа – уродливой рыночно-административной конструкции, разъедавшей власть и общество. В 1936 г. официально появляется термин «советский патриотизм». Де-факто уже в середине 1930-х годов начинается демонтаж Коминтерна, в 1943 г. его распускают официально, пишется новый гимн СССР (со словами «сплотила навеки великая Русь»), а в армии вводятся погоны. 

Я уверен, что  "красных" и "белых" объединил еще Сталин. Когда наша эмиграция, и среди  них такие люди как Бунин и Деникин, заняли абсолютно четкую позицию,  просоветскую. Сталин, когда его команда прикончила проект мировой  революции и начала строительство красной империи в одной отдельно взятой  стране, по сути, примирил самодержавный проект и красный проект. И тут  уместно будет вспомнить, что большой процент офицеров царской армии  воевали в Красной армии, что два десятка человек из разведуправления  активно сотрудничали с большевиками еще до революции, поскольку поняли,  что та часть большевиков, у которых имперские взгляды, это та сила,  которая может противостоять англосаксам. 

После смерти Сталина, при Хрущёве на первый план, нередко в фарсовом виде, вышел «интернационалистский курс».

Успехи СССР – это наивысший пик в экономическом, социальном и научно-техническом развитии исторической России, причём пик в мировом масштабе. В 1930–1980-е годы историческая Россия в виде СССР существовала как прежде всего мировая социалистическая система. Не случайно демонтаж этой системы частью советской номенклатуры (формально – во главе с М. Горбачёвым) и частью мировой капиталистической верхушки при участии некоторых других сил (Китай, нaциcтский интернационал, ряд закрытых и/или оккультных обществ) начался с мирового уровня (Варшавский договор, СЭВ) и только после этого настала очередь СССР. Иными словами, СССР – это мировой успех, успех мирового уровня исторической России. Значительную часть ХХ в. СССР был лидером мирового социального и научно-технического, а в 1950-е годы – экономического развития. Поэтому советофобия есть более или менее скрытая форма русофобии. 

Отношения власти и народа, отделённость народа от власти и власти от народа, точнее, отношения власти и народа – это ещё один аспект проблемного бытия России. Почти до конца XVII в. в Московской Руси налицо был довольно высокий уровень единства власти и народа. Несмотря на то, что весь XVII в. был «бунташным», власть и народ говорили на одном социокультурном языке, а господствующие слои жили в соответствии с такой системой потребностей, которая удовлетворялась традиционным русским хозяйством.

В XVIII в. в Петербургской России складывается иная система: вестернизирующееся дворянство начинает жить в соответствии с системой потребностей западных господствующих классов, растёт культурный разрыв между квазизападной элитой и русским народом, чиновничья система становится всё более автономной от низов. Все эти разрывы достигают максимума во второй половине XIX – начале ХХ в.; эффект усиливается развитием капитализма, привносимого в русскую жизнь извне и сверху (государством) и являющегося цивилизационно и психотипически неорганичным имманентно не- вне- и антикапиталистическим России и русским. В этом плане социалистическая революция в России была естественной реакцией Большой системы «Россия» на чужеродное.

В СССР единство власти и народа было восстановлено. Однако с 1960-х и со всей очевидностью с 1970-х годов по мере превращения советской номенклатуры в слой-для-себя, в квазикласс, определённые сегменты которого интегрируются в той или иной степени, тем или иным образом в мировую капиталистическую систему, началось взаимообособление власти и народа. 

Сталин трижды ломал планы глобализаторов. Две группы советской элиты, которые его ненавидели здесь