«Выигрывают только белорусские компании»

«Мы не просим запретить экспорт белорусской техники, мы просим, чтобы наше государство хотя бы не продвигало белорусские комбайны в России», – заявил газете ВЗГЛЯД директор российской ассоциации производителей сельхозтехники «Росагромаш» Евгений Корчевой. Он считает, что отечественные комбайны подвергаются в России дискриминации по сравнению с белорусскими.

Накануне на совещании у президента по вопросу о ходе сбора урожая 2013 года глава российской ассоциации производителей сельхозтехники «Росагромаш» Константин Бабкин пожаловался, что Россия за пять лет не поставила ни одного комбайна на белорусский рынок, тогда как в Россию за последнее время было поставлено 3,5 тыс. белорусских комбайнов. Он попросил сбалансировать ситуацию с Белоруссией.

«Россия за пять лет не поставила ни одного комбайна на белорусский рынок, тогда как в Россию за последнее время было поставлено 3,5 тыс. белорусских комбайнов»
«Конкуренцию мы не считаем равной», – отметил Бабкин, добавив, что для белорусской сельхозтехники выделяются большие субсидии.

Путин ответил, что знает эту проблему, «но не очень понимаю, как из нее выбраться». «Тем не менее, об этом надо думать, я с этим согласен», – отметил он.

«Если мы хотим, чтобы у нас сельхозтехника была конкурентоспособной, надо подумать, что для этого надо сделать. И их заставить, чтобы они там не скупердяйничали, а вкладывали денежки и рисковали своими деньгами, но и они чтобы чувствовали, что государство их поддерживает. Надо, чтобы солидарная была такая ответственность», – сказал он на совещании о ходе уборки урожая.

Путин предположил, что государственную поддержку можно было бы сосредоточить «на том, что явно у нас пойдет», а не на всей линейке производства. По данным Росагромаша, за семь месяцев 2013 года в России продано 1100 белорусских зерноуборочных и кормоуборочных комбайнов производства Гомсельмаша и 13 600 тракторов производства Минского тракторного завода, что соответствует доле внутреннего рынка РФ в размере 37,5% и 58,2% соответственно.

О том, почему белорусские комбайны и тракторы вытесняют российскую технику с местного рынка, тогда как белорусский рынок закрыт для российской сельхозтехники, и как Россия может решить эту проблему, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал директор российской ассоциации производителей сельхозтехники «Росагромаш» Евгений Корчевой.

ВЗГЛЯД: Россия за пять лет не поставила ни одного комбайна на белорусский рынок, при этом только за последнее время в Россию белорусскими компаниями продано 3,5 тысячи комбайнов? Это за какой период?

Евгений Корчевой: Имеется в виду за два года.

ВЗГЛЯД: Речь идет об экспорте белорусских комбайнов в Россию или о собранных в России белорусских комбайнах?

Е.К.: Де-факто разницы нет. По документам это сборка в России, но по факту это экспорт, потому что реального производства нет. Вся сельхозтехника поставляется в разобранном виде – это большие детали, снятые кабины, колеса и т. д., которые собираются, как правило, у клиентов, то есть в колхозе, или у дилеров. При этом белорусы оформляют документы, что произвели эту технику в России.

На сборочных предприятиях было даже такое, что платформу этих комбайнов не снимали, а просто наклеивали логотип местного производителя и перебивали таблички. Реального производства белорусских комбайнов в России нет.

ВЗГЛЯД: То есть это отверточная сборка, как на автомобильных заводах?

Е.К.: Даже, наверное, меньше, чем отверточная. Это скорее конструктор такой.

ВЗГЛЯД: В чем причина того, что мы не можем экспортировать свою сельхозтехнику в Белоруссию?

Е.К.: Сельхозтехника в республике приобретается по приказу президента Белоруссии. Он ежегодно выпускает такие приказы, где оговаривается, какая техника и в каких объемах будет покупаться. Сначала они просто указывали, сколько купить комбайнов или тракторов у конкретного завода. Пять лет назад через российский МЭР нам удалось отменить эту практику, и в Белоруссии стали проводить тендеры на закупку сельхозтехники.

Но тендеры проходят формально. Мы участвуем в них, даем цену ниже на 10–15%, ставим более низкие сроки поставки, гарантируем сервисное обслуживание, да и техника у нас более современная, чем у белорусских производителей. Но по факту мы проигрываем тендеры, а выигрывают только белорусские компании. В тендерной документации устанавливаются необоснованные технические требования, соответствующие исключительно машинам белорусского производства.

Это нарушает национальный режим доступа российской сельхозтехники к торгам и конкурсам, проводимым на средства республиканского бюджета, и противоречит законодательству Таможенного союза, в том числе соглашению о государственных (муниципальных) закупках от 9 декабря 2010 года.

Один раз они прошляпили и назначили победителем в тендере по закупке зернометов нашу, российскую компанию. Но, несмотря на то, что тендер мы выиграли, ни одной единицы техники мы не поставили. Тендеры проводятся по указке сверху, и даже если выигрываешь, они все равно ничего у нас не покупают.

ВЗГЛЯД: А как они отказываются покупать?

Е.К.: Под предлогом, что заявок на нашу технику нет. Там сложная система: тендеры проводит Белагросервис, а технику реально покупают областные администрации, а они это делают якобы по заявкам колхозов. Пока президент страны или премьер не скажет, что давайте купим 300 российских комбайнов, ни одной нашей машины не купят.

ВЗГЛЯД: А каким образом Россия может повлиять на эту ситуацию?

Е.К.: Есть два инструмента. Первое – это через Евразийскую экономическую комиссию, так как мы все-таки строим единое экономическое пространство, поэтому у нас есть юридическое право, в частности, есть общее антимонопольное законодательство. Но мы считаем, что это будет очень долго и вряд ли результативно, потому что Белоруссия имеет такое же право голоса в этой комиссии.

Второй вариант мы считаем более действенным – подписание межправительственного соглашения о балансе поставок сельхозтехники. Условно говоря, если вы поставляете в Россию сельхозтехнику, то в обмен должны купить столько-то российской сельхозтехники. Такая система действует в рамках Союзного государства России и Белоруссии. И это была инициатива Минска, который через нее обеспечивает себе поставку необходимых объемов нефти в обмен на поставку нефтепродуктов обратно в Россию.

ВЗГЛЯД: А почему в России белорусские машины так хорошо продаются?

Е.К.: Белорусская техника в России на 70% продается по федеральным госпрограммам – либо через госбанки, либо через государственные лизинговые компании. Например, кредитует покупку белорусских комбайнов Сбербанк или Россельхозбанк.

А еще 20% белорусских сельхозмашин продается через бюджеты субъектов РФ. И только 5–10% – это реальный рынок. То есть если убрать закупки, связанные с госучастием, то на рынке останется 5–10% машин от того объема белорусской техники, который продается в России.

ВЗГЛЯД: Почему же Россия покупает белорусскую сельхозтехнику, а не свою, отечественную, российскую – по примеру Белоруссии?  

Е.К.: Потому что между Сбербанком России и правительством Белоруссии заключено соглашение, по которому республика субсидирует процентную ставку по кредиту, который выдается на белорусскую технику, в размере ставки рефинансирования ЦБ РФ (8,5%). Если ставка кредита, к примеру, 14%, то с учетом субсидий реальная ставка станет 5,5%. Поэтому Сбербанк с удовольствием кредитует покупателей белорусской техники, а российские сельхозпредприятия берут такой кредит.

Кроме того, очень много лоббистов у белорусской техники в России. Многие дилеры и некоторые чиновники активно ее продвигают здесь. Поэтому мы и задали такой вопрос Владимиру Путину и получили полную поддержку. Потому что российское государство не должно в ущерб отечественному производству продвигать белорусскую продукцию на своей территории. У нас нет никаких барьеров – пусть они самостоятельно продают здесь свою технику, но без нашей поддержки.

Мы не просим запретить экспорт белорусской техники, мы просим, чтобы наше государство хотя бы не помогало и не продвигало белорусские комбайны в России. Нам уже и этого будет достаточно.

ВЗГЛЯД: А как российская сельхозтехника продается в России? Много ли госзаказов, есть ли субсидии на кредиты?

Е.К.: У нас госзаказа нет вообще. Если брать госкомпанию «Росагролизинг», то когда-то она давала в лизинг 2/3 российской техники и 1/3 белорусской техники. Но уже в этом полугодии компания передала в лизинг половину отечественных комбайнов и половину белорусских.

Про субсидирование ставок для белорусской сельхозтехники я рассказал. А российский Минсельхоз с начала этого года перестал субсидировать процентную ставку по кредитам для отечественных компаний. Хотя субсидия и так была меньше – в размере не полной ставки ЦБ (как у белорусов), а лишь 2/3 ставки ЦБ. Якобы у Минсельхоза денег нет на поддержку российской сельхозтехники. Они говорят, что у них и так долги составляют около 25 млрд рублей по кредитам, которые ранее уже были выданы.

ВЗГЛЯД: Наши заводы по производству сельхозтехники способны производить столько, чтобы удовлетворить наш внутренний спрос?

Е.К.: Конечно, могут. Загрузка наших мощностей составляет сейчас 10–30% в зависимости от вида техники. Я имею в виду прицепную, зерноуборочную, зерноочистительную технику. По тракторам ситуация немного другая. Пока мы не можем производить столько тракторов, но через какое-то время смогли бы. Сейчас производство тракторов в России не развивается именно потому, что в Россию поставляется много белорусских тракторов – более 10 тыс. штук.